— Знаете, доктор, у нас с вами одинаковая работа, — он усмехнулся, откидываясь на спинку кресла, — задавать разным идиотам хитрые вопросы, чтобы понять, что у них там внутри. Отличие только в том, что я за своими идиотами гоняюсь, а ваши к вам сами приходят в кабинет… Вот как я, например. Она рассмеялась. Потому что это было правильно: доктор должен адекватно реагировать на шутки пациента. К тому же было правда смешно. И вообще он ей начинал нравиться, этот пациент.

Описанная выше встреча никогда не происходила в действительности. Хотя, пожалуй, могла бы. Потому что Брэд Питт должен был стать журналистом. А Дженнифер Анистон — психоаналитиком. А не встретиться они явно никак не могли. Любой уважающий себя англоязычный астролог выпустил по этому поводу если не книгу, так хоть статью. Про то, что у Дженнифер Солнце в Водолее, а у Брэда (вот удача!) там как раз Луна. А Юпитер у Питта в Овне, тогда как у Анистон — в Весах, а противоположности, как известно, притягиваются. К тому же могучий Питтов Сатурн позволяет ему играть роль отца, тоску по которому Дженнифер таит в душе со времен родительского развода. И вообще Питт, деревянный кролик, — идеальный муж по китайским представлениям, а Дженнифер, металлическая обезьяна, умная и амбициозная, никак не могла пройти мимо такого…
БРЭД И ДЖЕННИФЕР В ПОГОНЕ ЗА СОБОЙ
То, чего не было

Вот и прекрасно. Раз уж теперь, задним числом, всем вдруг стало ясно, что они никак не могли не встретиться, я предлагаю пофантазировать: а как бы могла эта встреча произойти. Получается примерно вот что.

Уильям Брэдли Питт рос мальчиком умным и трудолюбивым. Другие мальчики в баптистской общине городка Спрингфилд, штат Миссури, обычно не выживали. Или сбегали куда подальше от этой смертной тоски, или, никуда не сбегая, стаскивали из родительских запасов бутылку виски, чтобы, пригубив из нее, раз и навсегда перейти в разряд мальчиков скверных и распущенных. Ни того, ни другого Брэд себе позволить не мог, поскольку папа был любим, но строг и набожен, а денег у семьи не то чтобы не клевали куры. И нужно было хорошо учиться, чтобы потом зарабатывать больше, а пока — нянчиться с младшим братом и сестрой. И петь в церковном хоре.

Брэд нянчился и пел. Хорошо учился, был школьным активистом и приличным спортсменом. Он просто был честным малым и очень по-честному делал то, о чем просили. И как раз поэтому родители переживали, что ему, такому честному, трудно будет в большом городе. Но разве не сами они хотели для него хорошего образования? И Брэд поехал в университет штата Миссури и, конечно, поступил. На факультет журналистики, рекламы и графического дизайна. Узнав об этом, родители на радостях прослезились. А потом долго сидели и молчали, переполняемые сложными чувствами, перед телевизором. По телевизору как раз шел их любимый сериал «Дни нашей жизни». И злодей Виктор Кириакис опять строил кому-то козни. Как обычно в большом городе. Виктора Кириакиса играл актер Джон Анистон. Хотя настоящая его фамилия была Анастасакис, потому что он был грек. Его папа в свое время перебрался в Штаты и открыл закусочную. Дела поначалу шли не очень — сын с невесткой даже вернулись было в Грецию, прожили там несколько лет и родили дочку Дженнифер. Но потом все же опять переехали в Нью-Йорк. И сын вот снимался в сериале, а невестка работала манекенщицей. Дед Анастасакис такие занятия не очень-то одобрял, но особенно обижался, что дети изменили фамилию.

А потом, когда Дженнифер исполнилось девять, они развелись. Отец уехал, а мама стала очень несчастная и злая. Дженнифер даже ее боялась. Поэтому редко выходила из комнаты, часто плакала и рисовала акварелью. Одна ее работа выставлялась в музее «Метрополитен» на выставке молодых дарований. Но к этому моменту Дженнифер уже достигла подросткового возраста, и мама напирала на другую «живопись».

— Деточка моя! Ты же видишь, какое у тебя широкое лицо! Из-за этого глаза получаются маленькие и в кучку — слишком близко посаженные. Сейчас я тебя научу, как нужно их подводить, чтобы лучше выглядеть. Да, и еще рот — он у тебя слабый, отцовский. Так что нужна помада…

Любви к маме эти занятия не прибавили, зато привили ненависть к собственной внешности. Лет десять после этого Дженнифер и помыслить не могла выйти из дома без мощного макияжа. Но если ее не хватило на то, чтобы противостоять маме, то хватило, чтобы понять: все это неправильно. И Дженнифер решила стать психоаналитиком, чтобы разобраться в собственных проблемах и научиться помогать другим. Она поступила на серьезные курсы. А заодно — и на несерьезные, актерские. (Хотя отбор туда был тоже серьезный.) Зачем? Наверное, чтобы доказать себе и маме, что она не серая мышь с глазами в кучку.

Брэд тем временем окончил университет. Он снова хорошо учился, был активистом и еще от души веселился, участвуя в постановках студенческого театра. Его взяли на работу в главную газету штата — Missouri Sun. Или, может, Moon, не знаю. Но он сделал карьеру. Ему доверяли интервью с конгрессменом от штата и заезжими знаменитостями. А потом назначили заместителем главного редактора. И семья нарадоваться не могла. Одно смущало — что мальчик все не женат. Нет, была помолвка, но такой приключился конфуз… Тонкая барышня, из очень интеллигентной местной семьи, с достатком. Уже и кольцо ей Брэд подарил, и вдруг — за несколько месяцев до свадьбы разбежались. Никто и не понял почему. Брэд потом сам не свой ходил. Долго ходил, пока главный редактор ему не сказал: «Вот что, парень, ты или напейся как следует хоть раз в жизни, или ступай к психоаналитику!»
Брэд решил совместить то и другое. Взял отпуск и уехал в Нью-Йорк. Потому что дома напиться было нельзя — вдруг до родителей дойдет. И к психоаналитику нельзя — по той же причине. В Спрингфилде все были уверены, что к психоаналитикам люди сами не ходят. Их привозят — в смирительных рубашках. Да и какие в Миссури психоаналитики?!

Ну вот, а в Нью-Йорке он открыл телефонный справочник с психоаналитиками на самой первой букве «А» — и ткнул пальцем. Попал в Анистон, Дженнифер. Она к этому моменту с отличием окончила курсы и уже имела приличную практику, помогая другим людям решать проблемы. И даже в своих почти разобралась. Но, видимо, не до конца. Потому что только что рассталась с хорошим мужчиной. И это после двух лет серьезных отношений, когда, казалось бы… Да нет, ей самой впору было на прием к психоаналитику, когда в ее кабинет вошел этот, как его… Уильям Брэдли Питт.
В конце, когда они договаривались про следующую встречу, он снова улыбнулся. И спросил, а обязательно ли проводить терапию в кабинете. И не могут ли они организовать очередной сеанс в ресторане? Скажем, завтра вечером? Она немного подумала и согласилась.

То, что было

На самом деле многое из вышеизложенного тоже было. У Дженнифер, например, все так и было, пока ей не предложили роль в театре. Разрываться между сценой и психоанализом стало невозможно. Она выбрала сцену — ей показалось, что так быстрее можно избавиться от своих проблем.
Ошиблась. Спектакль быстро сошел на нет, а новых ролей не предлагали. Два года Дженнифер усердно красила свое лицо и работала официанткой, отказываясь от материнской помощи. А потом поехала в Лос-Анджелес, пробиваться в кино. Ей сообщили, что, пока она не похудеет на десять с лишним кг, на студии лучше и не соваться. Она похудела. Осунулась. Сунулась. Снялась в нескольких бездарных картинах. Поселилась в вечно голодной и жутко эстетской коммуне таких же непризнанных великих актеров и режиссеров. Смеясь, рассказала о соседях за чашкой кофе знакомому парню из актерского агентства. Тот тоже хохотнул и сказал, что сейчас как раз собираются запускать телесериал про компанию похожих персонажей, и что она — с ее впечатлениями — вполне могла бы там пригодиться. Дженнифер пошла на прослушивание. Сериал назывался «Друзья». Он длится по сию пору. За одну серию Дженнифер Анистон теперь получает 750 тысяч долларов.

— Если бы мне рассказали мое будущее лет восемь назад, я бы, наверное, замахала руками и закричала: «Нет-нет, что вы такое говорите? Этого не может быть, этого со мной не будет! Я этого недостойна, понимаете?» Дженнифер Анистон сказала это два года назад. Когда студийные гримеры вместе с голливудскими подругами уже объяснили ей наконец все про макияж. А волосы ее и вовсе стали предметом обожания всей Америки. Когда мама напечатала в какой-то дрянной газетенке слезливую историю про трудный путь дочери в звезды, и Дженнифер, заставляя голос не дрожать, сказала маме в телефонную трубку, что больше не желает с ней общаться. Когда пресса устала гадать, долго ли он еще продержится, последняя незамужняя звезда сериала «Друзья», все остальные участницы которого так быстро и так счастливо обзавелись семьями на волне успеха. И когда она поняла, что не хочет замуж за Тейта Донована, хотя он хороший актер, и они вместе уже почти два года, и все у них неплохо.

Потому что ей надоело воспринимать жизнь как милостыню. Она что, не заслужила своих гонораров? Своего дома с видом на океан? Возможности поваляться с утра в постели? Да какого черта?! Она — это она, и она знает себе цену, в конце-то концов! А кто не знает, пускай катятся куда подальше. Начиная с мамы и заканчивая Тейтом Донованом. Ну вот не хочет она с ним жить. И замуж — не-хо-чет! А хочет быть себе хозяйкой, никому ничего больше не доказывая. И захочется ей — будет дальше сниматься в «Друзьях». А нет — сядет писать акварели, что бы там все донованы вместе взятые ни говорили про необходимость сниматься, пока снимают!.. Или еще: захочется ей пойти поужинать с Брэдом Питтом — пойдет. Ну и что, что он за роль получает не 750 тысяч, а 20 миллионов и его дважды обозвали «самым сексуальным мужчиной в мире»? Зато она — Дженнифер Анистон! А он, между прочим, ее как раз пригласил. И она, пожалуй, пойдет!

…А Брэд Питт действительно окончил факультет журналистики и прочих нужных вещей. После чего сообщил родителям, что намерен продолжить обучение в школе искусств в Пасадене. И поехал. Не совсем в Пасадену, но в общем почти туда, в Голливуд. Он не хотел стать кинозвездой. И вообще плохо представлял, чего, собственно, хотел. Но точно не хотел сразу устраивать свою молодую жизнь по миссурийскому укладу. Брэд слишком долго был правильным и дисциплинированным и чувствовал, что заслужил передышку. Скорее всего в глубине души он смутно подозревал, что года через два-три вернется обратно, скажет папе с мамой, что обучение оказалось неинтересным, и устроится-таки в Missouri Sun. Или, может, Moon, не знаю. Но пока он хотел оттянуться. Он был официантом. Грузчиком. Водителем грузовика. Гипертрофированным цыпленком — разгуливал в курином костюме перед рестораном, зазывая посетителей. Да, еще он развозил стриптизерок по вызову на частные вечеринки. Стриптизерки Питта любили. И постоянно намекали, что по первому его зову готовы поработать сверхурочно и бесплатно. А спустя 15 лет известная певица Мелисса Этеридж (как лесбиянка известная чуть ли не больше, чем как певица) рассказала журналистам: — Недавно мы с девочками валялись в джакузи и смотрели телевизор. Показывали Брэда Питта. И знаете, пришли к выводу, что если кто и мог бы изменить наши вкусы, то как раз такой парень! Так-то. А в первый раз Питта показали по телевизору в рекламе джинсов. С голым, как вы понимаете, торсом. После чего все и началось. Фильмы, журналы и слава секс-символа. Сперва легкость, с которой очередная красавица — будь то звезда-партнерша по фильму или просто смазливая девушка в баре — оказывалась в его постели, была восхитительной. Потом стала привычной. А потом — подозрительной. Не так все шло, понимаете? Неправильно. — Это трудно понять. Почему я не могу сидеть в очереди у зубного врача? Почему я не должен входить на самолет вместе с остальными пассажирами? Тебе как будто внушают все время: ты не такой, как остальные. И ничего не остается, как только поверить. А я — такой, я такой же. Я нормальный человек, оказавшийся, как в ловушке, в теле кинозвезды.

Брэд Питт недавно это сказал. Он вообще недавно научился связно говорить о том, что чувствует. Раньше в этом не было необходимости, и он привык держать все внутри. Поэтому учиться пришлось у психоаналитика. На сеансах, длившихся полгода. Доктор настаивал на госпитализации и говорил про нервное истощение и кризис. Питт сказал, что постарается продержаться так. Амбулаторно. Он правда не собирался становиться звездой. И когда понял, что запрещено быть нормальным, стал доказывать свою нормальность всеми доступными способами. На чем свет стоит ругал фильм, в котором снимался («Собственность дьявола») — еще до премьеры! Пытался уйти со съемок и лишь под угрозой неустойки в 63 миллиона доигрывал ненавистные роли с голым торсом. Заворачивал новые предложения таких ролей, выбирая другие — чтобы по сценарию обязательно оказаться поверженным, униженным и непременно с разбитым окровавленным лицом в кадре. И вообще как будто радовался собственной крови, отказываясь от дублеров в рискованных сценах и чуть ли не бахвалясь потом свежими ссадинами. Ведь раз кровь, значит, живой, да? Такой же, как вы, видите?

Ну и еще была история с Гвинет Пэлтроу, конечно. Когда он точно знал, что она приедет к нему в Аргентину на съемки «Семи лет в Тибете», и точно знал, что он ей скажет. Но оставался день до отлета, а съемки все не кончались, а магазины закрывались уже. И Питт послал ассистента режиссера купить кольцо с бриллиантом. Да плевать с каким, с большим, только скорее! Ассистент успел, Гвинет прилетела, он протянул ей кольцо и сказал, что хотел. Она ответила «да». А после они расстались. Черт его знает почему. Уже ведь даже папа-Пэлтроу, очень не последний в Голливуде человек, который был долго и категорически против, вдруг разом сделался категорически за и сказал, что прекрасен сей союз. И быстренько заказал сценарий романтической комедии «Дуэты». Про повальное увлечение караоке и про двух молодых существ, которые нашли друг друга через это увлечение. В главных ролях — Гвинет Пэлтроу и Брэд Питт, продюсер и режиссер — Брюс Пэлтроу. Сделали папе-Пэлтроу сценарий. Ну вот пусть им теперь подотрется. Слишком быстро и ловко все получилось. Вот колечко с бриллиантом, а вот уже и сценарий. Хотя не в этом, конечно, дело. В другом, о чем ни Брэд, ни Гвинет так и не рассказали. Но Питту уже задним числом эта история с несостоявшимися «Дуэтами» принесла мрачное удовлетворение. Подтвердила, что все опять было не по-настоящему. А раз так, то нечего и жалеть.
Это все он и претерпевал амбулаторно, когда встретил на какой-то премьере Дженнифер Анистон. И пригласил поужинать.

То, что есть

Их свадьба обошлась в миллион долларов. 75 тысяч ушло на цветы. 100 — на обеспечение приватности и разгон папарацци. С тех пор прошло полтора года. На недавней пресс-конференции Питта, хотя она и была посвящена новым съемкам, а на личные вопросы изначально было наложено вето, какой-то журналист все-таки ввернул тест на супружескую заботу и нежность:
— Мистер Питт, а какого цвета зубная щетка вашей жены? Устроители зашикали, аудитория заволновалась, Питт улыбнулся. — Белая с голубым. Точнее даже, с аквамариновым. В общем, тот же цвет, что у ее глаз… Потом он подумал и добавил:
— Я понимаю, что всех вас интересует моя семейная жизнь. Что вам сказать? Я хожу по дому в пижаме, нечесаный и небритый. Ем в постели мороженое, хотя оно может запачкать простыни. Я как раз к этому и стремился. Чтобы самый близкий мне человек видел меня таким, какой я есть. Возможно, я даже перегибаю с этим. Но это ведь я. А вот чего я не ожидал, это чувства гордости за женщину, которая рядом со мной. Постоянного, каждую минуту. В общем, быть женатым — это здорово. Мне очень нравится.
А Дженнифер Анистон постриглась. Хотя все подруги и вся группа сериала «Друзья» были против и кричали, что ее волосам завидует вся Америка.
— Как отреагировал ваш муж, когда впервые увидел вас с новой прической? — Попросил пойти на кухню и приготовить его любимой банановый молочный коктейль. Это из одного интервью. А вот из другого:
— Знаете, нам обоим нужно было от многого освободиться, даже отказаться. Чтобы увидеть друг друга — настоящих.
Жаль, что это не из одного и того же интервью. Потому что это как раз и про волосы тоже. Они говорят, что оба хотят детей. Дженнифер — двух-трех, а Брэд — семерых, не меньше. Но потом. А пока они слишком сосредоточены… Не на карьере, как обычно в таких случаях в Голливуде, — друг на друге. Насчет карьеры оба как раз рассуждают спокойно и даже флегматично. Анистон снова много рисует, да еще и лепит. Питт всерьез увлекся музыкой и вернулся к занятиям дизайном. И о том, что может скоро перестать сниматься, говорит без кокетства. Но уже и без надрыва, как раньше. Ну, может, и перестанет.
Впрочем, все это уже из области будущего времени. А глава «То, что будет» пока в работе. Хотя астрологи возлагают на союз деревянного кролика с металлической обезьяной очень большие надежды.

источник: журнал «Домовой»